Заметки пещерных людей

[borzoi]

Этой зимой со мной успело послучаться довольно много любопытного, но пещера, пожалуй, претендует на одно из главенствующих мест хит-парада.

Вообще, жить в какой-никакой, а пересеченно-горной местности, изобилующей природными достопримечательностями, словно кексик изюмом, и ни разу в своей тридцатилетней жизни не иметь опыта в спелеологии - это тоже своего рода достижение. Но я могу, умею и практикую.

А тут вот - внезапно снизошло озарение: надо лезть! Ну, не совсем само по себе снизошло, а через Надю, которой во что бы то ни стало захотелось отринуть оковы рутины, сотканные из чередующихся звеньев "дом-работа", поставить перед собой цель по избавлению от клаустрофобии, и чудесным образом ее преодолеть. "Ну что, лезем?!", воскликнула Надя как-то раз в моей личке во вокнтактике. А я-то чо, я клаустрофобией не очень страдаю, вот боязнь высоты это да, но где там в пещере высота-то? А поехали. Да еще и Зацепурку с собой сманили для полноты компании.

Поехали мы, конечно, не просто самостихийно (ибо в Дружбе без опытного проводника не то что делать нечего - без него ты даже не узнаешь, где вход в нее, но об этом далее), а с компанией Елки-Моталки, которая славится своими хоть и коммерческими, но очень душевными турами и с которой у коллектива нашей клиники давние и местами интересные, но в основном дружественные связи. Всего нас было в самой пещере семеро, плюс еще двое девчат из группы поддержки, которые на правах самых хитрых подождали нас снаружи.

Дорогу до пещеры описывать нет смысла, на этой тропе в "Оленьих ручьях" не был только совсем ленивый, да и тот наверняка видел много фоточек. Дело было в начале февраля, и на улице было свежо, где-то порядка -22. Поэтому, несмотря на то, что после пятикилометровой прогулки, мы были разгорячены и полны энтузиазма, необходимость раздеться и переодеться в "пещерное" оказалась достаточно серьезным испытанием воли. Но мы же как раз и пришли преодолевать себя, нас таким не запугаешь!!! Те, кто имеет дурную привычку переодеваться быстро, заодно попробовали себя в русском народном танце "ай, звенят мои орешки".

Перед входом было решено определить порядок прохождения, и мне выпало быть второй - сразу за Лешей, проводником, который шел первым. Ну ок, ведите, показывайте.

К слову сказать, я в этих местах уже бывала и считала, что знаю, как выглядит вход в эту самую "Дружбу". Такая огромная дыра в земле, под довольно сильным уклоном, и сбоку табличка мемориальная висит, да ведь? Вот эта в общем:



"Неее" - заулыбался Леха. - "Это выход". И с грацией и самоуверенностью бывалого пещерного человека подошел к левому краю этой земляной воронки, но не спустился в нее, а встал на корточки, вжался куда-то за напластования инея, щедро украсившие жерло пещеры, и... исчез. А я же, вы понимаете, второй человек после инструктора, это ответственность, надо показать, что мы тоже не лыком шиты и смело следовать за... только вот куда? Поэтому я постаралась сделать свою отвисшую челюсть как можно менее заметной и осторожно приблизилась к тому же месту.

За выступом скалы виднелась расщелина, в которую погнушалась бы залезть даже моя кошка. ДА НЕ БЛЯ ВЫ СЕРЬЕЗНО?! Но глас моего рассудка, хоть и прорвался вслух, не был никем услышан, даже мной. Что ж, раз Леху эта щель как-то поглотила, пролезу и я. Или можно до конца дней считать себя жирухой и перескакивать с диеты на диету!

Знаете, ползти на животе по лазу такой высоты, что даже голову от глины невозможно поднять, не зная, когда именно закончится этот гребаный ход и чувствуя, как твое мягкое, нежное тельце, предназначенное исключительно для грациозного возлежания на кровати или на крайняк сидения за микроскопом в двадцати трех приличных и сорока неприличных позах, бьется всеми мягкими и не очень мягкими частями о выступы породы одновременно сверху и снизу, - это ощущение просто переворачивающее ваши представления о жизни. Где-то на задворках подсознания вместе со здравым смыслом затаилась паника, но я грозно цыкнула на них: "ша, ребяты, мы тут ПРЕОДОЛЕВАЕМ!" - и преодолевала. Весь этот первый лаз, казавшийся бесконечным (по факту метра три, ну, может, пять?) не сойти с ума мне очень помогали рассказы о Феде. Ими кормили меня ребята из "елок" по дороге в пещеру. Суть заключалась в том, что был с ними в одну из поездок мальчик Федя, косая сажень в плече и дофига саженей в высоту, статный, как былинный русский витязь, но при этом добрый и кроткий, как владимирский тяжеловоз. Этот Федя таки действительно в одном из первых ходов застрял - но его доблестно вытащили, успокоили и весь путь он прошел до конца. Дорогой, так и не известный мне Федя! Хоть мы и не знакомы, я верю, что сообщение это пронзит ноосферу и доберется до тебя как-нибудь, знай: сдержаться, не поддаться панике, не заорать, не треснуться головой об потолок лаза до потери сознания, не развернуться и поползти обратно (в тех местах, где хотя бы это было возможно!), мне помогала мысль о тебе. Она, ну еще и фонарик Лехи, были путеводными светочами в этом мире мрака и тысячелетней тишины, готовой раздавить суетливого человечишку, словно жалкое назойливое насекомое, сжать, перемолоть мехами времени и сделать частью себя...

Ах да, еще одна маковка заключалась в том, что налобный фонарик, который я заблаговременно экспроприировала у отца, не светил от слова никак. Если отвернуться от остальных людей и забуриться в какой-нибудь темный лаз в одиночку, то можно было заметить, что он едва тлеет, но не более того. Поэтому до первого грота, где можно было хотя бы сесть на корточки, я ползла, помимо Феди, с мыслью о том, что надо поменять батарейку. Но когда я в этом гроте таки оказалась, обнаружилось, что крышка батареечного отсека в фонарике заклинена от слова намертво. Так я и пробиралась весь остальной маршрут, полагаясь преимущественно на отраженный свет чужих фонариков, а местами и в почти полной темноте, и радуясь, что закаленный микроскопом мой механизм аккомодации стойко сносил новые испытания, и, попадая из света во тьму, я не теряла орентации и благостного расположения духа.

Надя, виновница вообще всей этой движухи, ползла следом за мной и Зацепуркой. Собравшись в том первом гротике, мы имели удовльствие ознакомиться со всем лексиконом нецензурных слов, которым она располагала. Оказывается, пока я справлялась со страхом мыслями о Феде, у нее был такой метод преодоления себя. )))))

Фотографий из самых глубин не было и не будет. Во-первых, нутро пещеры выглядит примерно как картинка из эндоскопа: узко, темно и для непрофессионала (читай, того кто внутри не бывал) не очень-то понятно. Во-вторых, технику на себе тащить, когда ты сам протискиваешься по ходу ну точно как вышеупомянутый эндоскоп, не очень-то практично.

И, кстати, когда мы вылезли из пещеры, мы тоже выглядели примерно как эндоскоп, который до этого побывал в какой-то очень заваленной содержимым кишке... ну, вы понели. %)



После первого кишкообразного хода стало уже легче. Во-первых, и мы поняли, что это не так уж и страшно - главное не забыться и не поднять внезапно голову, а то даже мягкая шапка не спасет. Во-вторых, по мере удаления от входа лаз стал все расширяться и расширяться, все чаще и чаще перемежаясь с гротами, подчас настолько большими, что даже луч фонарика не долетал до потолка и тонул в сырой темноте. Кроме того, упражнения в стиле "ползти на одних руках" все чаще и чаще сменялись преодолением различных каменных препятствий, довольно сложным спуском по не предназначенным для этого "лесенкам" и прочим радостям жизни.

Помните, я говорила, что клаустрофобия меня никак не беспокоит, в отличие от боязни высоты? Так вот, для меня тоже нашлось пять минут ужаса! В одном из переходов (я топографию всей пещеры не запомнила, но, кажется, это было где-то в районе Грота Призывников) нам предстояло преодолеть отвесный камушек высотой метра три при помощи импровизированного дюльфера. Ага, спиной в неизвестность. Ага, это в условиях пещеры, темноты и прочей страхожути. Уааааа, завопило все мое естество, уаааа, не знаю как, но верните меня на поверхность. В итоге спуститься-то я, конечно, спустилась (мысль о том, чтобы снова ползти, на сей раз по все более сужающимся, пусть и знакомым, ходам меня совсем не радовала), но позорно дрожа каждой клеточкой и на пузе. Кажется, я повторила словесные экзерсисы Нади в этот момент, но не помню...

Дальше было веселее, и по некоторым участкам пещеры мы даже ПРОСТО ШЛИ! Уже перед выходом нас ждало местное чудо в лице ледовых сталагмитов, любовно украшенных зажженными свечками.



Это было настолько красиво, что я впервые пожалела, что не протащила на себе сквозь все эти невзгоды фотоаппарат, ну хотя бы мыльницу.



А вскоре после сталагмитов мы увидели и дневной свет. Всего длина ходов пещеры что-то около 500 метров, и ползали мы по ней отсилы часа полтора-два, но это были очень насыщенные полтора-два часа. В какой-то момент, ощущая пузом очередной острый камень, который при прохождении особо узкого лаза впился мне под ребро и теперь по мере моего мимопрохождения делал глубокий массаж моим внутренним органам, я даже подумала, как хорошо было бы сейчас очутиться на любимой работе, где цивильно, белая РОВНАЯ кафельная плиточка на стенах и яркое освещение...

Впрочем, на следующий день было обычное наше рабочее воскресенье (см. пост a day in my life), и, стоило ему начаться, мне тут же захотелось обратно в уютную и тихую пещеру, где из всех мозгоклюев только ты сам, твои истерики, ну и еще летучие мышки.

На обратном пути я задумчиво сказала:
- Знаешь, Надюх, а я ведь в жизни своей даже в Кунгурской пещере не побывала.
Надя, вспомнив, сколько слов озвучила с том злополучном первом узком ходе, еле заметно покраснела и ответила:
- Как-нибудь надо обязательно!